В Архангельске на прошлой неделе открыт второй обсерватор – на 50 мест. О чём говорит опыт первого – на базе госпиталя ветеранов войн – и что ждёт новые
Устами младенца
Забирала как‑то (много лет назад) четырёхлетнего сына подруги из детского сада. И он вдруг изрёк недетское: «Если ты никого не видишь, это не значит, что тебя никто не видит». Как ни расспрашивала, с чего он это взял, Олежка повторял только «если ты никого не видишь…» А подруга, вернувшись из командировки, рассказала, что накануне оставляла сына у своих родителей. Те жили в частном доме, внук гулял во дворе-огороде. Захотел в туалет. Лето – тепло. Сел между кустом смородины и забором. Сквозь забор дед его и увидел. Ну и махнул по заднице крапивой.
Я вспомнила ту историю, когда на днях вновь позвонила в инфекционный центр областной больницы доктору Бровиной (интервью с ней «ПС» опубликовала 8 апреля) узнать, каково сейчас докторам с ростом нагрузки? Наталья Георгиевна ответила лаконично-ёмко: «У нас сейчас безопасней всего. Здесь к каждому пациенту заведомо относимся как к инфекционному больному. Опасней – у терапевтов».
И я вспомнила Олежку. Это мы не видим новую заразу, не понимаем, откуда она может подкрасться и «нахлестать крапивой». Бровиной же всё понятно: враг известен, он – рядом, что делать с ним, специалисты знают. А к терапевтам и прочим врачам нам потому и рекомендовано повременить ходить, что ни доктора, ни пациенты не видят заразу, которая могла прийти и посидеть тихонечко на стуле минуту назад. Многие ведь не догадываются, что они уже инфицированы и опасны. Болят суставы, подскочило давление, замучил диабет – прочие болячки никуда не делись, и люди традиционно спешат к врачам. Статистика многих стран подтверждает: чаще всего заболевают терапевты.
Обсерваторы – для здоровых
По сути, самый простой способ борьбы с инфекцией – жёсткая сортировка. Больных – в одну сторону, подозрительных – в другую, здоровых – в третью. Однако для такой сортировки людей надо одномоментно протестировать и как‑то изолировать друг от друга. Но как? Куда? Именно поэтому самоизоляция стала очевидным и щадящим способом дистанцировать нас от болезни. Власть понадеялась, что люди проявят (со страху хотя бы) солидарность и ответственность, посидят пару недель дома, и эпидемия, не найдя новых жертв, сойдёт на нет. Иллюзий, конечно, власть не строила. Потому и торопилась подстелить соломки где возможно.
Так в области следом за принимающим больных Центром инфекционных болезней областной больницы открылись обсерваторы для здоровых, но контактных. Первый на 40 мест – на базе госпиталя для ветеранов войн. Считается, санатории, профилактории, гостиницы, дома отдыха – самое подходящее место для изоляции ЗДОРОВЫХ. Но – потенциально опасных. В обсерваторы попадают вернувшиеся из опасных по заражению стран и регионов, а также контактировавшие с подтвержденными заболевшими. Как, например, это случилось с сотрудниками «Севералмаза» и дизель-электрохода «Норильский никель». Им просто не повезло оказаться в одно время в одном месте с больными коллегами.
Начальник госпиталя Олег Пономарёв рассказал, что главная задача обсерваторов – как раз разобщение здоровых и, возможно, инфицированных. Вот почему их не отправляют на самоизоляцию домой. Если любой из особо сознательных граждан потенциально здоров, то они, случайно оказавшиеся поблизости с заболевшими, сами могут оказаться больными. И лучше – под приглядом врачей.
Не курорт – но и не тюрьма
Ещё в середине марта в госпитале поправляли здоровье ветераны. А 18‑го они услышали по радиосвязи обращение начальника учреждения: так, мол, и так, простите, но в это тяжёлое время… Дважды объяснять не пришлось. Уже 20‑го госпиталь покинул последний пациент. Ещё и напутствовал начальника: «Вы тут держитесь!»
Ещё два дня учреждению понадобилось на то, чтобы переоборудоваться. Понятно, что разместить на 165 обычных койках столько же особых было невозможно. Роспотребнадзор требует, чтобы пространство обсерватора разделялось на «чистую» и «грязную» зоны, позволяло установить дезинфекционную камеру или предусматривало особый порядок обработки вещей и постельных принадлежностей. В палатах – не более двух человек.
Кроме того, кажущееся огромным восьмиэтажное здание – это не только палаты, но и кабинеты – эндоскопии, рентгена, УЗИ, лечебной физкультуры – целые этажи, не приспособленные под проживание. Плюс (или минус в данном случае) на одном этаже не успели закончить ремонт. Ещё один минус – помещения, оставленные под общежитие сотрудников.
И хотя речь о суперкомфорте для пациентов не шла, персонал позаботился о том, чтобы жизнь в четырёх стенах не походила на тюрьму. И она стала походить на курорт. Разве что без процедур и возможности завести роман. Как написала на сайте госпиталя одна из пациенток Дарья (была на обсервации с 27 марта по 8 апреля), «палаты – будто только после ремонта, уборка с дезраствором дважды в день, кровати удобные. Всё необходимое есть: полотенца, салфетки, туалетная бумага, мыло, гель, чайник, чай, кофе, сахар, бутилированная вода. У каждой кровати и в туалете – тревожные кнопки: если что‑то нужно, нажимаешь, и персонал через минуту у тебя в палате. Душ по запросу в любое время. Про питание можно писать отдельно и очень много. Всё очень вкусно и разнообразно, не как в больнице или в госпитале. На завтрак очень вкусные каши, омлеты, запеканки. Супы – разные: куриный, рыбный, борщ, солянка. На второе и на ужин тоже каждый раз что‑то новенькое: голубцы, рыба (треска, окунь, камбала и даже палтус), котлеты выше всяких похвал (рыбные, говяжьи, а особенно куриные). Для хорошего настроения – пряники, печенье, фрукты, лимон к чаю каждый день. Здесь есть Wi-Fi и телефон круглосуточной связи с персоналом».
Конечно, я уточнила у Пономарёва: так это ради комфорта, чтоб не убегали, под обсерваторы рекомендованы дома отдыха, санатории? Оказалось, не только и даже не столько. Важен лечебно-профилактический профиль учреждения (людям обеспечен врачебный осмотр, термометрия, лабораторные исследования, помощь с любыми другими заболеваниями), а также возможность обсерватора соблюдать режим изоляции и обеспечивать круглосуточную охрану территории.
Пациент находится в изоляции 14 дней – с момента возможного заражения. Для выписки ему нужно получить двукратный отрицательный результат лабораторного исследования с интервалом не менее одного дня. Будет положительный – переведут в областную больницу.
Кто чего боится
Я подробно рассказываю об этом, потому что, увы, из некоторых мест изоляции в стране народ уже сбегал. Чего боялись, к чему рвались – неизвестно. Но, будь моя воля, я бы таких безответственных лечила только за большие деньги. И потому, что борьба с вирусом – это дорого. И потому, что расходы пропорциональны нашей безответственности.
А вообще, жду, когда Россия доживёт до технологий Кореи, где справиться с коронавирусом помог средневековый метод на современный лад. Когда‑то вор ходил с клеймом «ВОР» на лбу, сегодня о сидящем на карантине сообщает приложение в смартфоне CORONA 100m. Буквально: оповещает прохожих о появлении больного за 100 метров от них. Следом – штраф 150 000 (на наши деньги). Кто не боялся болезни – боялся трат из‑за неё.
А врачи между тем стараются быть понимающими. Правда, не все. Когда только рассматривалась возможность создать обсерваторы в ряде учреждений Архангельска, Северодвинска, Котласского района, некоторые из них приняли новость в штыки. Мол, не позволим портить нашу репутацию, не дадим создавать на нашей территории очаг эпидемии… Что они знали об обсерваторах? О ком больше заботились – о населении или о себе? Или больше испугались не инфекции – возможного бессилия перед ней?
Это ведь пока в регионе ситуация относительно спокойна. И врачи могут оставаться уверенно-оптимистичными. Но те же врачи ежедневно скидывают мне откровения московских и питерских коллег с врачебных сайтов. О том, как те падают в защитных костюмах в обмороки, как часами мечтают о простом глотке воды, как настраиваются на то, что, не дай Бог, им придётся принимать решение, кого спасать. С этими страхами мы отстаём от Москвы недели на две. Наши – пропорциональны количеству заболевших. И если с подтвержденно больными всё понятно, в инфекционном центре знают, что делать, – учреждения, без энтузиазма воспринявшие идею с обсерваторами, боятся не справиться с новыми для себя обязанностями.
Как рассказала заместитель начальника госпиталя по медицинской части Марина Годова, хотя у них были ежегодные учёбы по особо опасным инфекциям, было много теории и даже была практика облачения в костюмы, в реалиях всё оказалось значительно сложнее. «Мы многого не знали, и нам всё это пришлось осваивать на ходу».
В «грязной» зоне Роспотребнадзор предписывает медперсоналу использовать противочумный костюм первого типа (или его аналог), в его отсутствие – комплект из комбинезона, респиратор класса защиты FFP3, защитные очки, бахилы, перчатки. Всю смену снимать защиту нельзя. Есть нельзя, пить нельзя, ходить в туалет. Для экстренных случаев – памперсы. (В обсерваторе, к счастью, пока обходятся без них). Но попробуйте эти простые действия: надеть памперс, справить в него нужду и хотя бы час провести со всем этим добром на диване.
Изоляция – вместе с пациентами
Но, как сказала Годова, «мы сами выбрали такую профессию». Так объяснила это и своему девятилетнему ребёнку, когда уходила на двухнедельную вахту в обсерватор. Решение работать две недели через две госпиталь принял заранее. Часть персонала перешла на дистанционный режим, часть – на работу в другие корпуса, часть ушла на вынужденный простой. Оставшиеся начали работать, не выходя из обсерватора. И если в первую смену пошли добровольцы, вторую вахту взяли на себя оставшиеся.
Вахты тяжелы именно круглосуточной вовлеченностью в работу и отсутствием смены деятельности. Марина Леонидовна заметила: в обычной жизни не обращаешь внимания, как кончился рабочий день, как ты вышел на улицу, зашёл в магазин, вернулся домой, приготовил ужин… В обсервации на вахте – такая же, как у пациентов, палата и ежеминутная настороженность: так ли надел костюм, так ли снял, не слишком ли много жидкости выпил перед сменой, расслышишь ли через защитный слой хрипы человека, если, не дай Бог, появятся… Наверняка устают врачи и от вынужденной перестройки со своих специальностей (начальник госпиталя, например, психиатр, его зам – невролог…) на инфекционистов-эпидемиологов.
Пока никто из пациентов обсерватора (в возрасте от трёх до 79 лет, и многие уже дома) не стал Covid-положительным. Здоровы и все сотрудники – раз в неделю они сдают необходимые тесты. Так что Олег Пономарёв, оставаясь начальником госпиталя, вероятно, займётся обустройством других обсерваторов. Если областной минздрав поставит перед ним такую задачу, он сможет применить уже полученный в организации первого обсерватора опыт. Второй обсерватор на минувшей неделе область открыла на базе Архангельского центра лечебной физкультуры и спортмедицины. Ещё один обсерватор могут создать на базе одного из корпусов санатория «Сольвычегодск». Решается вопрос и с Новодвинском, Северодвинском, Вельском.
А врачи региона пока следят за индексами самоизоляции граждан по картам Яндекса (аналогичным образом отслеживаются, например, автомобильные пробки). Архангельск только ночью выдаёт желательные «5 баллов» – люди спят. Днём – только около 2,5. Поэтому – ещё одна цитата от доктора Бровиной: «Раньше про человека «не в себе» говорили «у него не все дома». Сегодня у «не все дома» обратный смысл…
Словарь терминов по коронавирусу
- Самоизоляция.. «Дорогие граждане-товарищи, пожалуйста, будьте так любезны, для вашей же безопасности…» Самоизоляция – добровольное «заточение» дома. Может быть только рекомендована властями. Наказать за нарушение рекомендации нельзя.
- Карантин. «Сидеть! Бояться!» Рекомендации из разряда советов переходят в правовую плоскость. Органы власти уже не рекомендуют оставаться дома, а запрещают из него выходить. Новые требования закрепляются в нормативном акте, и за их нарушение придётся отвечать.
- Обсервация. «Вас подозревают». Комплекс ограничительных и противоэпидемических мероприятий направлен на локализацию и ликвидацию очага инфекционных заболеваний. Применяется к лицам, приехавшим или выезжающим с территории, на которую наложен карантин.
- Госпитализация. «Лежать, слушаться, выздоравливать». Требуется в случае проявления симптомов заболевания.